Инструкция по предвосхищению новых глобальных кризисов от легендарного главы ФРС Алана Гринспена. Многие считают, что недальновидная политика главы ФРС Алана Гринспена спровоцировала глобальный кризис. В своей книге «Карта и территория», которая выходит на русском языке в издательстве «Альпина Паблишер», Гринспен пытается понять, как мы можем предугадать появление новых глобальных проблем — от растущего долгового бремени до природных катастроф. Автор опирается на историю экономических прогнозов, исследование по поведенческой экономике и личный опыт.
Сознательно или нет, но мы делаем ставки на будущее практически каждый день. Однако часто это похоже на прокладку курса корабля по устаревшей карте, поскольку мы зависимы от неподконтрольных нам факторов. Ни одна «карта» не является «территорией», предупреждает Гринспен. Понимание этого факта поможет сделать более безопасным путешествие в будущее как отдельного человека, так и целого государства. Forbes публикует с сокращениями главу об истории системы сбора информации, необходимой экономистам и инвесторам.
В самом конце XIX века средства передачи оперативной экономической информации и транспорт развивались невероятными темпами, и это обеспечило существенное сокращение себестоимости национального продукта. Строительство трансконтинентальной железной дороги, которое было завершено в 1869 году, сократило время поездки через континент с шести месяцев до шести дней. А телеграф для коммуникаций — как железная дорога для перевозки товаров и людей. В сегодняшнем мире глобальных коммуникаций в реальном времени и перелетов на реактивных самолетах мы рискуем потерять из виду то, что было очевидным для наших предков: стоимость производства зависит от своевременного определения местонахождения товаров и скорости, с которой информация о ценах, процентных ставках и обменном курсе становится доступной производителям.
Эра данных
К XX веку было достаточно данных, чтобы делать оценки объема и изменений национального производства. Загрузка железнодорожных вагонов стала популярным показателем производства (я до сих пор использую эти данные, чтобы отслеживать промышленную активность на еженедельной основе). К 1920-м годам аналитики начали ссылаться на еженедельные данные об объеме безналичных расчетов между банками (за исключением данных по преимущественно финансовому Нью-Йорку) в целях оценки нефинансовых экономических трендов в национальном масштабе. Регулярные «финансовые бюллетени» стали главным источником информации для интерпретации текущей экономической активности. Наибольшую известность приобрел бюллетень National City Bank, издание которого Джордж Робертс начал в 1914 году, а также бюллетень Chase National Bank, издаваемый под руководством Бенджамина Андерсона в 1920 году. Журнал Economist, выходивший в Лондоне, все чаще стал публиковать статьи о бизнесе в США. В 1919 году ФРС начала публиковать показатели экономической активности.
В 1930-х годах Саймон Кузнец, профессор экономики Пенсильванского университета, построил временные ряды по национальному доходу вплоть до 1869 года с разбивкой по отраслям, продуктам и использованию — метод, значительно более детальный, чем использовавшиеся во всех предыдущих исследованиях. Его работа установила стандартную процедуру определения валового национального продукта (ВНП). Попытки найти показатели, характеризующие состояние национальной экономики, подкреплялись сначала желанием лучше понять глубину и характер падения экономической активности во время Великой депрессии, а потом потребностями планирования в период Второй мировой войны.
Большинство макроэкономических оценок было направлено на получение связной картины экономического цикла. Эта работа тесно связана с Уэсли Клэром Митчеллом, первым директором по исследованиям Национального бюро по экономическим исследованиям (NBER), основанного в 1920 году. В 1946 году Митчелл в соавторстве с Артуром Бернсом издал книгу «Оценка экономических циклов», в которой идентифицировалось множество статистических индикаторов экономического роста и падения, позволявших определять поворотные точки циклов. Артур Бернс, у которого я учился в Колумбийском университете в 1950 году, был одним из моих предшественников на посту председателя ФРС (с 1970 по 1978 год). Нас связывали очень тесные взаимоотношения, которые длились более четырех десятилетий. Так совпало, что в 1946 году я выбрал университетский курс по статистике Джеффри Мура, коллеги Бернса по NBER.
Мур впоследствии формализовал работу Бернса и Митчелла и представил ее в виде «Опережающих индикаторов экономического цикла», которые до сих пор публикуются организацией Conference Board. Поворотные точки экономических циклов и сейчас являются «официальными» датами, которые объявляются (нередко задним числом) комитетом NBER. Они принимаются практически всеми правительственными и независимыми экономистами.
Еще в 1947 году 18% населения США все еще проживало на фермах (сегодня эта доля равна 2%). Экономическое прогнозирование, соответственно, было сильно сфокусировано на оценке урожаев и поголовья скота — ожидаемая урожайность зависела от слабо прогнозируемых погодных условий, а прогнозы по поголовью скота, в свою очередь, зависели от цен на кормовое зерно. Но промышленное производство все больше и больше увеличивало долю в ВНП, по мере того как США отбирали роль главной экономической державы у Великобритании. Активное расширение железнодорожной сети способствовало углублению разделения труда и утрате локального характера американской экономики.
Первый опыт
Моя карьера в прогнозировании совпала с его растущей ролью и в частном, и в государственном секторах. Моим первым работодателем после колледжа в 1948 году была уважаемая исследовательская организация, ныне известная как Conference Board. Я покинул ее в 1953 году и присоединился к Уильяму Таунсенду, ветерану Уолл-стрит, который был на 41 год старше меня, чтобы поучаствовать в создании небольшой консалтинговой фирмы Townsend-Greenspan & Company. У нас были замечательные отношения до самой его смерти в 1958 году. Я продолжил работу, слабо представляя, что будет дальше. Меня еще нельзя было назвать специалистом по макропрогнозам, но я уже имел опыт прогнозирования на отраслевом уровне.
Я с умилением вспоминаю 1950–1960-е годы, когда я специализировался на отраслевом прогнозировании. Погружение в тонкости отдельных рынков доставляло мне огромное удовольствие, такая детализация была недоступна для макромоделей. В начале моей работы, когда сталь была еще дефицитным товаром, я проштудировал восемьсот страниц отраслевой библии — «Производство, прокатка и обработка стали» (The Making, Shaping and Treating of Steel). Годы спустя, в 1997 году, во время встречи с членами Американского института сталелитейной промышленности я без ложной скромности заявил, что являюсь единственным председателем ФРС США, который прочел эту книгу от корки до корки. Возражений не последовало.
Шли годы, Townsend-Greenspan превратилась в диверсифицированную компанию, использовавшую микромоделирование для анализа разных, иногда глобальных, рынков — нефтяных, газовых, угольных, фармацевтических и автомобильных, всех, кроме высоких технологий — их развитие все еще было делом будущего. Мы стали брендом в микроэкономике, и компания процветала. Широкий спектр отраслей, которыми мы занимались, неотвратимо подводил нас все ближе к прогнозированию макроэкономического развития. Но использование тех же методик, которые мы привыкли применять для микроэкономического анализа, не всегда давало хорошие результаты. Мы, например, считали, что при глобальном спросе на нефтепродукты, исторически демонстрировавшие ценовую неэластичность (то есть не реагировавшие на колебания цен), увеличение цен на нефть вследствие эмбарго ОПЕК в 1973–1974 годах может продолжаться годами. Однако спрос на нефть, к моему удивлению, быстро падал из-за роста цен, показывая, что он имеет более высокую ценовую эластичность. Уровень потребления нефти на доллар реального ВВП неожиданно пошел вниз, ослабляя свое давление на инфляцию. Я со своим прогнозом очевидно попал пальцем в небо.
Годы с Фордом
Я не расстался со статистикой и после ухода в сентябре 1974 года из Townsend-Greenspan на должность председателя Экономического совета при президенте Джеральде Форде. Момент был сложный. Производство резко падало, а безработица скачкообразно росла. Ближе к концу 1974 года розничные продажи были вялыми, и спрос забуксовал. К Рождеству ключевым для экономической политики стал вопрос о том, испытываем ли мы рецессию, связанную с затовариванием, для которой характерно резкое, но временное падение производства и занятости, пока не сократятся избыточные запасы, или же мы имеем дело с гораздо более опасным замедлением экономики, вызванным устойчивым ослаблением конечного спроса. Это была животрепещущая проблема для президента Форда. Ответ нужно было получить как можно быстрее, поскольку от него зависел выбор экономических инициатив. Для краткосрочной рецессии оптимальной политикой, с нашей точки зрения, было невмешательство, позволяющее работать естественным рыночным силам. Если же на дне оказался конечный спрос, то требовались более жесткие варианты реагирования. Проблема состояла в том, что, на мой взгляд, не хватало данных для адекватного анализа.
Оставить комментарий
Вы должны войти чтобы комментировать..