Открывая в XVII веке для своих подданных картошку, Петр I вряд ли предполагал, что она очень быстро станет воистину русским народным лакомством. В XXI веке ее с наших обеденных столов активно теснят другие «модные» культуры. Но она по-прежнему в топе среди овощей — на первом месте и с большим отрывом. Не зря у многих россиян по 2–3 мешка «второго хлеба» на зиму припасено в гараже или чулане. Однако в России не прекращаются разговоры о том, что по семенам картофеля мы в сильной зависимости от Запада, и если они перестанут их поставлять, то мы останемся ни с чем. Как обстоит ситуация на самом деле? Об этом «МК» поговорил с доктором сельскохозяйственных наук, главным научным сотрудником, заведующим отделом экспериментального генофонда картофеля ФГБНУ «ФИЦ картофеля им. Лорха» Евгением Симаковым.
— Евгений Алексеевич, все говорят о сильной зависимости от импорта по семенам картошки. Валентина Матвиенко даже называла цифру — около 85% импортных поставок. Что-то изменилось за нынешний год?
— Когда Валентине Ивановне готовили данные, то, скорее всего, допустили неточности. Получалось, что к нам якобы завозится 85% импортных семян картофеля. Это не совсем так. В нынешнем году под посевную завезли всего 13 тысяч тонн. А нам на посадку требуется 3,6 миллиона тонн. Импортный завоз в физическом весе составляет меньше 1%.
— Почему же тогда мы бьемся в истерике, кричим про импортную зависимость?
— Проблема не в том, сколько завозим семян, а в том, что у нас 90% семян картофеля — сорта зарубежной селекции. И только 10% — отечественные сорта.
— Разве это не одно и то же? Не импортная зависимость?
— Да, львиная доля семенного картофеля для посадки в России имеет иностранное «гражданство» — в основном Германии и Голландии. Однако выращивается он в нашей стране за счет локализации производства. На нашем рынке работают 11 крупных селекционно-семеноводческих зарубежных компаний, и никуда они уходить не планируют. Им созданы хорошие условия для развития производства, идет помощь от государства. Сюда они завозят только часть оригинального семенного материала, а основные объемы выращиваются на нашей земле.
— Но это все равно зависимость! Возьмут — и уйдут, когда захотят. Соберут свою базу, оборудование, лаборатории — и поминай как завали. С чем мы тогда останемся?
— Не уйдут! Пока существует возможность завозить «оттуда» необходимые объемы суперэлиты и элиты востребованных в России сортов, размножать и реализовывать нашим предприятиям — не уйдут! Картофельный бизнес для них является прибыльным. Завезти к нам легко. А вот «туда» из России ничего не вывезешь.
— Наша таможня не пропустит?
— Зарубежные карантинные службы начнут доскональнейшим образом проверять фитосанитарное состояние ввозимого товара. И ничего не пропустят в свою страну. Им легче и дешевле все оставить в России.
Как-то мы договорились с известной зарубежной компанией, что она проверит у себя в стране наш сорт для переработки на картофель фри, который, по нашим оценкам, казался очень перспективным. Попросили, чтобы исследования и производство оригинальных семян началось в их стране — не буду называть какой. Для этого передали им всего одну пробирку. Так что вы думаете? Ее завернули обратно, нашли там некий андийский вирус, которого нет даже в Андах, не говоря уже о России. Это в нашу страну можно относительно легко везти все подряд, особенно если зарубежная фирма известная, имеет бренд. А к себе они никого не пускают, опасаясь завоза патогенов.
— По объемам семян можно узнать данные? Сколько используется наших и зарубежных?
— С цифрами необходимо быть аккуратными, в них есть путаница. Как правило, говорят: столько-то импортных семян. Но каких именно? Оригинальный семенной материал, элитные или репродукционные — эти характеристики не уточняются. Такой детализации у нас почему-то не делают. Товаропроизводители давно просят ведомство наладить статистику, как было раньше: по сортам, классам, конкретным исполнителям, участникам семенного рынка. Пока такой информацией мы не располагаем.
— Вы говорите, что западные бренды не уйдут из России. А если все-таки уйдут? Оставят нам свою базу, а оригинальный посадочный материал привозить не будут? Мы долго продержимся на старых запасах?
— В этом случае уместно вспомнить советскую практику. Тогда, за «железным занавесом» и при закрытых границах, мы работали не только с советскими сортами, как принято было считать: «Лорх», «Синеглазка», «Темп» и другими. В колхозах высаживали и американские, и английские, и немецкие сорта — об этом просто не распространялись.
— Так что произойдет, если зарубежные партнеры откажутся?
— Будет вот что: широко востребованные сегодня сорта мы сохраним, выращивая в условиях фитосанитарной чистоты Севера — в районе Белого моря — или в горах Кавказа. И в любой момент сумеем их воспроизвести, как делали в СССР.
— Протестов от правообладателей не будет?
— О такой реакции много говорят почему-то именно в нашей стране. Что мы члены ВТО, что нужно соблюдать авторские права. Только мы на это оглядываемся. Например, в Китае, в странах Юго-Восточной Азии на это внимания никакого не обращают.
«У нас есть новые сорта»
— Почему был допущен такой дисбаланс: наших сортов 10%, а все остальное — Запад?
— Причина в том, что после развала СССР как таковой семеноводческой отрасли у нас не существовало. Это сейчас государство вкладывает серьезные средства в развитие. У нас есть новые и, на мой взгляд, перспективные сорта. Однако они не «раскручены», и их объемы сравнительно небольшие. Рынок семенного картофеля давно заполнен — попробуй продвинь новый сорт! Нужно заинтересовать производителя, чтобы он его покупал, потом — торговлю, чтобы брала на реализацию, потом — покупателя. Спрашивается, зачем, если все сложилось, и эта ситуация всех устраивает?
— Помню, у наших крестьян были популярными отечественные сорта «Удача», «Невский» и «Аврора». «Невский», кажется, мы даже продавали другим странам. Они сейчас используются?
— Это сорта-долгожители, с серьезной историей с момента их внесения в Росреестр. Как я уже сказал, у нас появилось много своих новых сортов. Но локализация производства со стороны зарубежных компаний — это неплохо, так как рынок не может быть пустым. К сожалению, мы идем в фарватере, только учимся у лидеров. При этом, как всегда, проявляется одна наша национальная особенность. Нам все время кажется, что можно от технологии где-то чуть-чуть отступить, чего-то недоделать, сэкономить. А качество продукта, мол, от этого не убудет. Но такая «экономия» выходит боком, покупатель имеет возможность проверить качество товара и второй раз ошибаться не станет. Надеюсь, что рано или поздно у нас появятся свои брендовые компании наподобие нынешних европейских.
— Как выстроена локализация производства?
— В общих чертах — следующим образом. Для развития семеноводства зарубежные компании по контракту предоставляют, допустим, 20 тонн семян суперэлиты. Из нее в текущем году получится уже просто элита, еще через год — первая репродукция и так далее, до третьей репродукции, которую уже рассматривать как посадочный материал нет смысла: ни урожая, ни качества.
Ну так вот, предоставляют 20 тонн такого семенного картофеля при условии, что 20% от полученного урожая суперэлиты (общий сбор должен составить около 100 тонн) производитель может использовать в своих личных целях, на своих полях. Продавать на сторону он ни в коем случае не имеет права.
— Как так?
— Продавать оставшиеся 80% (условно 80 тонн) будет компания, и только она, — если выращенные семена соответствуют самым строгим стандартам. По внешней форме, отсутствию патогенов в клубнях и прочим условиям. Это весьма жесткие европейские требования. Чтобы вписаться в их рамки, нужно неукоснительно соблюдать всю технологию производства — под еженедельным контролем специалистов этой зарубежной компании. Тютелька в тютельку, не отступая ни на шаг. Обработка посевов от болезней, от вредителей, от тли, когда удалять ботву… — все делать как скажут.
Если качество полученных клубней компанию устраивает, она берет их на реализацию и получает прибыль, с лихвой перекрывающую те 20 тонн картофеля, которые выделило производителю по контракту безвозмездно. Если качество не будет соответствовать стандарту, ему придется уплатить компании за эти 20 тонн. Договор подписал — будь любезен его выполнять, иначе возвращай деньги, фирма гарантом в сбыте урожая выступать не будет. Конечно, такая пропорция, 20 на 80, для агропредприятий России не идеальный вариант, но нам приходится на него идти.
«Картошка по картошке»
— Некоторые бабушки рассказывают, что в их деревнях после войны одни и те же семена высаживали каждый год, картошка по картошке. И получали весьма хорошие урожаи. Сейчас семена после 2-й репродукции уже никуда не годные…
— На научную основу семеноводство в СССР стало в 60-е годы прошлого века. До этого в деревнях действительно было, как вы говорите, «картошка по картошке». Больше скажу — и получали неплохие урожаи, если в грядки вносили много навоза. Но это частные огороды. Некоторые и сегодня сажают по 20 лет одни и те же семена и остаются довольны. Скорее всего, у них на участках нет заражения посадок извне. Они «в себе», со стороны — никаких патогенов. А если еще и поливать нормально, то выходит неплохо.
При крупнотоварном производстве возникают другие проблемы. Чтобы выращивать в большом объеме для реализации, нужно обеспечить те самые стандарты качества, о которых мы уже говорили. Товарный картофель должен соответствовать и по размерам, и по «здоровью». В советских магазинах, помните, какая была картошка? Пакет 3-килограммовый покупаешь — половину гнилых выбросишь. Чтобы такой продукции не было, существует стандарт.
Оставить комментарий
Вы должны войти чтобы комментировать..